я не хотел его внимания, он пугал меня одним своим видом, постоянно лез ко мне и не давал прохода! я не понимал, что ему от меня надо и пытался дать отпор, но я был слаб. и несмотря на то, что он был чудовищем, было в нем что-то притягательное, к чему меня тянуло. но я боялся этого чувства, я не хотел его признавать, ведь этот монстр каждый раз делал мне больно.

но в чём он уверен точно, так это в том, что пустынник абсолютно точно почитает звёздное племя, в его больших жёлтых глазах золотопряд будто видит отблеск звёздный, будто пустынник сам один из них. от этого факта становится дурно, неприятно, будто бы в личной беседе каждый раз участвует третья нежеланная сторона, будто чьи-то внимательные холодные глаза смотрят тебе прямо в затылок, но увидеть воочию смотрящего не удаётся, как бы ты ни старался.

царапан не понимает горных – остролапка тоже. морщится, кивает головой и думает о том, что со стороны их поочередное кивающее приключение выглядит забавно: главное, чтобы никакой наставник с оруженосцем не увидел, и не пошли потом слухи о странной болезни, наводнившей тенистое племя, при которой голова живёт отдельно жизнью

конечно, целитель тенистых был не робкого десятка, но иногда остролапка, по пробуждении, думала, что дурман умер. он настолько тихо и незаметно дышал, что ученица долгое время лежала и смотрела на бока, улавливая незаметные вздымания груди.

Царапан на мгновение оторопел. Приходить к ней? С-спать на одной лежанке, что ли? Наверное, Пустынник и Взгорье будут удивлены... И это ещё мягко сказано.