дубрава >>
[indent] Волчелап не комментирует ее очевидную сколько не пытайся скрыть нервозность, и трехцветная выдыхает, благодарная ему в который раз за тактичность, какой не дождешься от других оруженосцев в их возрасте. Кошечка прядет серыми ушами, сосредотачиваясь, наконец, на внешнем мире, откладывая все внутренние переживания в потайной схрон на самом дне души.
[indent] Она следует за старшим названным братом, уверенная, что им вдвоем удастся вернуться обратно до того, как их потеряют родители или же наставники, доверяя серому ученику и вверяя тому без оглядки свою безопасность в силу детской привычки. Конечно, будь в Пылинке чуть больше уверенности в собственных силах, она бы высокопарно и пафосно могла заявить, что справится и в одиночку, да только неокрепший разум неизменно брал вверх над всякой небъективностью, стоило пестрой ученице на миг задуматься о своей скромной персоне во всесильном ключе.
[indent] Золотой янтарь чутко ловит взгляд соплеменника, пока розовый нос распознает слабый, но легко угадываемый запах. Трехцветка замирает послушно, считывая невербальные приказы старшего, бегло и возбужденно облизывая губы в предвкушении начала охоты. Зайцев в горах во время перехода им практически не встречалось, разве что на редких лугах, так что как истинная тенистая кошка Пылинка успевает соскучиться по нежному мясу, которым ее племя активно питалось еще в старом лесу.
[indent] Нетерпеливые лапки становятся легкими, едва юная ученица скользит в сторону, собираясь перекрыть зверьку пути отступления, однако тот поднимает резко голову, почувствовав в тревоге приближение охотников, тут же срываясь с места, унося свою упитанную тушку и заячьи уши на быстрых сильных ногах
. Она ныряет под шуршащую листву кустарников на миг сливаясь пестротой с убранством яркого сезона листопада, а после ловким преследователем пускается за ушастым в погоню, отчего-то уверенная, что у нее получится перехватить спугнутую дичь, и если даже силенок сладить с ним одной не хватит, пригнать ту прямиком в объятья Волчелапа. Все бы хорошо, вот только реальность как обычно не вяжется с ее ожиданиями, заставляя кошечку попытаться резко затормозить, едва завидев мчащуюся наперерез рослую кошачью фигуру.
[indent] Как итог — заяц убегает, и в объятья старшего брата попадает сама Пылинка, успевшая сгруппироваться в последний момент, и оттого скорее сконфуженная, чем как-либо пострадавшая от столккновения.
[indent] — извини, — выдыхает, выравнивая сбившееся от бега дыхание одновременно с встречным «прости». Золотистые глаза, так похожие на патоку материнских теплых глаз, широко распахиваются, в то время как маленькое сердечко срывается вскачь за пестрой вздымающейся и опадающей в такт шумному дыханию грудиной.
[indent] Пылинка неуютно ерзает, отрицательно мотая головой, словно бы говоря старшему, мол, ничего страшного.
[indent] — мне следовало не увлекаться погоней, а внимательнее смотреть по сторонам, — отвечает чуть пристыженная собственными неутешительными умозаключениями. Возможно не помешай оно Волчелапу, молодой и быстролапый оруженосец догнал бы беглеца в считанные минуты.
[indent] — жаль, что заяц скрылся. Это была бы добрая охота для всего племени, — спешит поделиться очевидными сожалениями, стараясь не думать ни о том, какое конкретно племя имела в виду, ни о контролируемой тяжести подтянутого серебристо-серого тела, чья пушистая шерсть на короткий миг заслонила серое небо над ее головой.

Отредактировано Пылинка (2024-09-29 21:53:26)

[indent] — Мне следовало не увлекаться погоней, а внимательнее смотреть по сторонам, — послышался виноватый голос сестры, отчего Волчелап неловко отвел глаза и дернул ушами, отрицательно качнув лобастой головой.

[indent] — Ты не причем, — заверил он ученицу, досадливо хмурясь и сжимая когти, которыми все это время беспрерывно теребил землю. То ли от общей нервозности, то ли от недовольства самим собой. — Я старше, а значит мне следует быть внимательнее и думать на опережение, — без капли самодовольства, как констатацию факта проговорил оруженосец, и по морде его скользнула мрачная тень, когда Пылинка упомянула провал в охоте. — Из-за меня мы упустили его, — значит, придется наверстывать. Вывод мог быть лишь один: нужно больше тренироваться, в том числе, и в парной охоте.

[indent] — С тобой точно все в порядке? — уточнил он вполголоса, цепляясь за выражение пестрой мордочки, зная, как сложно им обоим было выражать свои эмоции. — Я не про охоту, если что, — поспешил добавить, продолжая внимательно вглядываться в сверкавшие теплые глаза, столь схожие с материнскими. Сейчас она, распластавшаяся на земле, невольно замкнутая в капкан его лап, впервые показалась ему такой хрупкой. Пусть Пылинка была всего то на пару лун младше, но разница в росте и габаритах за время перехода между ними стремительно увеличилась. Уже сейчас в плечах Волчелап был заметно шире, чем сестра, и однозначно тяжелее. Эта мысль внезапно ударила струей в мозгу, заставив оруженосца напрячь лапы и спину и сделать шаг назад, высвобождая кошечку из «захвата», позволяя ей подняться.

[indent] — Имею ввиду вообще… все это, — обычно Волчелапу было не свойственно такое искреннее участие, но с Пылинкой ему хотелось быть открытее. Хотелось, чтобы она делилась с ним всем, что возникало в ее мыслях, что тревожило и не давало спать по ночам. Будто это знание могло дать ему несуществующую иллюзия контроля над ней. После того, как в обвале погиб Мрачнозвезд, и Тенистое племя осталось без предводителя, Волчелап ощущал себя обязанным сохранить те остатки хрупкого мира, частью которого он когда-то стал — не по праву рождения, но по зову сердца, преданному идее воинского закона беспрекословно. 

[indent] — Думаешь, Тенистое племя продолжит существовать? — хмуро протянул он, отвлекаясь на изучение открывшейся взгляду небольшой, укромной полянки в самом сердце леса. — Без предводителя мы уязвимы. И я даже не знаю, кто бы мог нас возглавить, если так, — ему не нравилось это ощущение загнанности и зависимости. Когти чесались как-то помочь, а кровь бурлила нетерпением, столь нехарактерным для него. Но что мог сделать простой оруженосец?

[indent] - я уже тоже не котенок. - Волчелап снова виновато насупился, не смея вслух оспорить правоту Пылинки. Она и вправду выросла, и ее брат будто не хотел признавать этой ощутимой разницы между Пылинкой до перехода и нынешней, пытавшейся быть взрослой и ответственной — и перестать ее опекать, словно несмышленого котенка. Хотя последнее он скорее всего будет делать даже, когда сестра получит воинское имя, когда поменяется, станет красивой и поджарой кошкой, какой была Озаряющая, обзаведется другом и наверняка родит ему котят. Мысли о последнем даже не заставили оруженосца смутиться, потому что казались само собой разумеющимся. В глубине души Волчелап был бы рад, если бы Пылинка прожила долгую и счастливую жизнь, как их родители. Сам он мечтал прожить ее в службе племени и однажды погибнуть в честном бою, защищая соплеменников от врага. Лучшего итога для воителя не представить.

[indent] - я... в порядке, — раздалось неуверенное. Волчелап внимательно вглядывается в мордочку ученицы, как всегда, терпя поражение в попытках распознать мелькавшие там эмоции. Они, точно в насмешку над неумелым охотником, всякий раз ускользали, растворяясь в задумчивой желтизне кроткого взгляда. И Волчелап был готов поклясться, что что-то упускает, что все эти луны перехода был недостаточно внимателен к сестре, брату, Озаряющей — пусть даже оказался бессилен перед настигшей ее «болезнью», — и подавленность, послышавшаяся в голосе кошечки, лишний раз это подтвердила. 

[indent] - мы все равно сейчас ни на что не способны в одиночку... — жестокая в своей правде истина, от которой хотелось оскалиться и рычать раненым зверем. Шерсть на загривке зашевелилась, хвост напряженно дернулся, но Волчелап тут же напомнил себе о самообладании. Сохранять его, как ни странно, помогал образ кровного отца, с которым отношения хоть и не были теплыми, но оруженосец не мог отрицать его заочного влияния: иногда поглядывал на черношкурого соплеменника, невольно копируя его мимику и манеру поведения. Впрочем, попросить у Рогоза совета у его сына язык не поворачивался, и он убежал себя доводами, что вряд ли воителю есть дело до чужого оруженосца. А с Дождливой Волчелап в принципе редко мог думать о чем-то, кроме того, как правильнее рассчитать траекторию прыжка и сколько силы вложить в удар при лобовой атаке. Так и получалось, что девятилунный оруженосец часто думал совсем не о подростковых вещах и переживал о том, что его уму было пока что непостижимо.

[indent] Пылинка же озвучила очевидные факты, которые были интуитивно понятны им обоим. Им нужна поддержка и защита племени, пусть даже чужого и в большинстве своем смотрящего на них снисходительно, нужны опыт и умения целителей. Нужно, в конце концов, время, чтобы встать на лапы и потребовать своего. Волчелап не имел права сомневаться в том, что Тенистое племя вернет утраченные силу и независимость. Иначе ведь быть не могло? О цене, которую им придется заплатить, оруженосец предпочитал не думать. Все же он был еще слишком юн, чтобы столь глобально планировать будущее. 

[indent] — Ты права, — кивнул и чуть улыбнулся, и что-то в выражении мордочки Пылинки отозвалась колющей досадой. — Извини, что расстроил и заставил тебя все это говорить, — Волчелап, пошевелив плечами, подошел к сестре, неловко ткнувшись носом в сестринскую щеку, лизнул в лоб. — Мы с тобой слишком много думаем не о том, — глухо хмыкнул, допуская в хмурый взгляд тепло и участие. И правда ведь, оруженосцов их возраста обычно волновали развлечения и авантюры, возможность нажить побольше боевых шрамов еще до вступления в ряды воителей, выделиться среди сверстников. — Хочешь, я как-нибудь выведу тебя на ночную прогулку и покажу боевые приемы? Сбежим без спроса наставников из лагеря, — янтарные глаза сверкнули, и Волчелап распушил грудку, чуть оживляясь, совсем по-юношески. — Дождливая меня обучила прыжку с зацепом. Можем даже сюда же. Пусть это будет нашим тайным местом, — Волчелап совершенно не умел быть обаятельным и не знал, чем можно увлечь Пылинку, кроме тренировок, и решил предложить занятие, в котором преуспел и результатами которого мог поделиться. — ну, или займемся, чем сама захочешь, — добавил неуверенно, нахмурив лоб.

[indent] — Ладно, давай еще поохотимся. А то мы до сих пор ничего не поймали, — снова вернулся серьезный и «взрослый» Волчелап, готовый вынести на своих плечах все тяготы мира. — Можем разделиться, — помешкав, добавил он с явной неохотой и видимым усилием над собой. — Только договоримся не отходить от этой полянки дальше, чем на десять лисьих хвостов. Кто больше поймает, тот делает другому подстилку, - очень строго распорядился котик.

Отредактировано Волчелап (2024-10-19 22:58:44)

возникшая дилемма с новым — старым — статусом жаросвета решается просто: недолго помолчав, тихогром говорит, что разрешает ему покинуть пределы лагеря вместе с ним. так, как только может разрешить воитель оруженосцу, даже если ученик по возрасту ненамного младше самого воина.

жаросвет ни на минуту не успокаивается с тех пор, как его понизили в должности.
тихогром всего на секунду раскатывает на языке жаролап, но решает не подвергать лес опасности пожара.

они выходят рано и возвращаются, когда солнце еще не достигло полной высоты неба. к таким вылазкам тихогром относится без волнения: рисковая привычка выбираться за пределы безопасных границ, уходить далеко от лагеря тянется за ним многие луны. ему нет нужды врать, ведь он действительно присматривал охотничьи угодья, пока жаросвет был занят тем, что плевался на каждый куст, не подходящий для лагеря.

деталь лишь в том, для кого эти угодья будут предназначены и для кого этот лагерь будет обустроен.

воздух сладкий от цветущих трав, щекочет язык пыльцой. тихогром незаметно думает, что вороне бы понравилось это место, но забывает об этом быстрее, чем успевает понять. он обводит взглядом пестрые цветы и в этот раз думает, сколько пользы в них может найти целитель. змееустка должна оценить первой. да, точно, сначала она подтвердит его догадку, что в этих лепестках и стеблях можно найти помощь при недуге, а потом уже...

тихогром замечает краем глаза движение и подходит к жаросвету. план был каждый раз прост, оттого легко исполним: они или кто-то другой уходят на охоту, на самом деле осматривают окрестности, а по возвращении ловят добычу и приходят в лагерь с подтверждением, что не пропадали зря. бросалось в глаза только то, как характерно сторонились тенистые солнечных, только если предводительница не распределяла принудительно патрули, но тихогрома это мало беспокоило.

он приоткрывает пасть, вдыхает глубже прохладный воздух. скрупулёзно разбирает насыщенный клубок запахов и быстро тянет за правильную нить.

— мышиная нора там, дальше в траве. — кивает в сторону раскинувшейся перед ними поляны. должно быь, это первые его слова за долгое время, потому что в горле оказывается сухо и голос отдает хрипотцой. — и неподалеку голубь. угрозы нет. — ему кажется, сосредоточься он еще раз, смог бы уловить больше, но тихогром находит озвученное достаточным.

в отличие от поимки простого грызуна.

он проходит несколько шагов вперед, вглядываясь в чащу. затем, уловив едва слышный шелест крыльев, оглядывается через плечо на жаросвета.
— слышишь? — спрашивает негромко.

так звучит приглашение.

недовольство жаросвета догоняет его выражение раньше, чем он делает вдох, чтобы высказаться. так происходит всегда, тихогром уже выучил этот ритуал прохождения всех эмоциональных стадий: от мимолетной паузы до напряжения мышц, затем — пристального взгляда, будто жаросвет только-только его разглядел и, судя по дальнейшей реакции, оказывается от таких открытий совсем не в восторге; в накалившихся зрачках плещется гораздо больше, чем может вместить себя весь словарный запас кошачьего языка — и это, тихогром думает, важнее.

для жаросвета жизненно необходимым является высказаться, оставив за собой последнее слово, но то, что находит выход, для тихогрома просто шум: он уже настроен на охоту.

— я же тебя слышу. — роняет между делом, пока жаросвет рассуждает о долгожданной мести? поводе снова задержаться в оруженосцах? тихогром не задумывается, водя взглядом то по слишком громкому ученику, то по окрестностям, готовый броситься за добычей, если жаросвет ее вспугнет раньше времени.

но жаросвет решается все-таки заняться делом, поэтому тихогром ничего ему больше не говорит: он пару секунд отслеживает его охотничью стойку, а затем отступает и скрывается среди зарослей, чтобы подобраться к добыче с другой стороны.

он быстро обнаруживает голубя, еще быстрее определяет, где и как лучше прыгнуть, чтобы добыча попала точно в лапы жаросвета. этот расчет раньше занимал у него много времени, но то была приятная головоломка. тихогром учитывает ветер, звуки вокруг, рассчитывает расстояние и в конце концов прыгает: птица только успевает вспорхнуть, как тут же оказывается поймана выскочившим жаросветом.

тихогром останавливается перед ним, по въевшейся привычке рассматривает оперение, но не находит ничего ценного. жаросвет разрешает ему поймать полевку, тихогром только дергает ухом на оказанную щедрость.

он слегка удивляется, что жаросвет в этот раз не упоминает алоцвет, а затем прочерчивает в уме предложенный маршрут.

— река станет удобной границей. — замечает негромко, но уже повернув голову к поляне. там действительно копошатся грызуны, тихогром их слышит, но не видит среди ярких соцветий.

потому он больше не мешкает: припадает к земле и бесшумно крадется, примеряется секунду, а затем прыгает прямо в цветы. грызун успевает юркнуть в нору, вспугнув остальных, и тихогром пытается зацепить когтями другую добычу, но только неприятно цепляется ими за корневища, торчащие из мышиной норы.

испуганный писк затихает: он распугал всех мышей.
тихогром хочет вздохнуть, но вместо этого чихает от пыльцы в носу и поднимается, изваляв шерсть в цветочной пыли.

— не моя. — резюмирует кратко, обернувшись к жаросвету, и встряхивает лапу, чтобы перебить ноющее чувство. — можно взять с собой змееустку. — продолжает ровным тоном, переступая цветы навстречу жаросвету. — она присмотрит места целителям для сбора трав. — может быть, даже начнет что-то собирать, если это можно долго хранить? тихогром не разбирается в особенностях хранения растений, поэтому не говорит об этом. он возвращается к жаросвету, который пока что единственный из них с добычей, и идет дальше, все же намеренный исправить этот неравный счет.

из забытья
[indent] Алоцвет не верит ни когтю, ни усу лживых фраз, которыми пичкают бывшие тенистые предводительницу и глашатаю, стремясь уверить верхушку Солнечных в своем смирении обстоятельствам и лояльности. Она щурит мятно-зеленые глаза, наблюдая за ними, дыбя бронзово-рыжий загривок на каждую брошенную вскользь реплику, сцепляя зубы и приказывая себе — терпи.
[indent] Дочь Тигролова смотрит на бывших врагов исподлобья, признавая отчасти лишь тех, кто действительно что-то делает на благо лесного племени, а не беспечно-дерзко треплет длинным языком. Воительница скалит крепкие зубы и сверкает глазами в сторону громкогласых и особенно горячих, как называет их Пепел Звёзд, голов. Она обещает себе быть сдержанной и не вершить бессмысленный самосуд когда их всех и без того осталось так мало. Впитанный с молоком матери, текущий по венам горячей лавой Закон требует немедленного повиновения, даже если кости при этом готовы переломиться напополам в протесте. Алоцвет шумно выдыхает, раздувая ноздри и закрывает глаза, уверяя себя, что все со временем разрешится.
[indent] Что же, время действительно раскручивает события стремительной пружиной, посылая одно испытание лесным воителям за другим.
[indent] Пятнистая надзорщица готова располосовать рыжую шкуру Жаросвета, за которым её приставили смотреть. Она уверена, что этот — не смирится ни с одним решением Солнечных воительниц, и потому как верный цепной пёс жаждет услышать команду, которой все нет. И будто бы этого мало, затем их настигает уход польстившегося чужеземной горной пигалицей целителя, а за ним — будто в насмешку, — пожар эпидемии, которая, слава предкам, едва ли касается её саму, но уносит жизнь многих.
[indent] Тмин становится Кометой, и Алоцвет готова следовать за ней столь же исполнительно и рьяно, как следовала за её пепельной сестрой. Для дочери Тигролова между ними нет большой разницы — они обе для неё почти что кровные сестры, и потому пятнистая склоняет перед буро-каштановой в уважительном поклоне голову, обещая продолжать гореть для лесного (Солнечного) племени столь же ярко.
[indent] Поэтому, конечно, она выбирается за самовольно отлучившимися из лагеря Жаросветом — Жаролапом, — ехидно шепчет внутренний голос, и взявшем за рыжего ответственность Тихогромом, что несмотря на куда более меньшую раздражительность, вызываемую в кошке, точно так же не внушает доверия. Впрочем, Алоцвет в принципе не верит в принявших новый мир тенистых — интуиция не шепчет, но вопит что те подведут в ответственный момент, стоит только подставить спину.
[indent] Она крадётся за младшими недосоплеменниками на отдалении, не будучи замеченной, огибая сверкающую полянку полукругом, скрывая свое присутствие за сливающимися с черно-ржавой шкурой кустарниками, способная уловить лишь обрывки разговора. Усмехается в усы, слыша явное негодование в голосе рыжешкурого в ее адрес и облизывает в ожидании губы, ощущая себя охотницей не за дичью, но информацией. Ожидания окупаются, и шерсть на загривке привычно исходит иглами, щетинится стоит двум котам заговорить о границах — отнюдь не тех, что установили Солнечные за минувший тяжёлый сезон.
[indent] Правда оказывается на стороне Алоцвет, и стоит ей отыскать в произнесенных беспечно словах подтверждение собственным подозрениям — дикой кошкой выскакивает на обозрение воина и ученика, впиваясь мятной зеленью неизменно в ненавистную рыжую шкуру. Кажется, один ее пламенный вид поджигает в дочери Тигролова все возможные фетили, но она ещё держит себя в лапах, хлеща по бокам хвостом, гордо и требовательно вздергивая подбородок.
[indent] — один проступок, Жаросвет,  — напоминает пятнистая ехидно, несмотря на клокотание внутри. — похоже именно тебе с твоим дружком придется выселяться за реку. Уж я об этом позабочусь по возвращению, не сомневайся, — словами она бросает вызов прямо в морду, резко и отрывисто, словно срывая последнюю чеку с гранаты, что готова разорваться. Вся мускулатура под испещреной угольными росчерками рыжей бронзой — напряжено. Алоцвет щурит мятные глаза в насмешке, дёргая победно уголками губ.
[indent] За мгновение собственного триумфа ей не стыдно получить в неравной битве новые боевые шрамы.

Отредактировано Алоцвет (2025-04-04 09:08:26)

[indent] - змееустка не будет вызывать вопросов? – от возмущённого фырканья сизо-голубые перья на грудине убиенного голубя разошлись волнами в стороны, обнажая бледный кожный покров, уже начавший потихоньку становится одного цвета с оперением. – змееустка вызывала вопросы с того момента, как ты притащил её на стоянку в горах. до сих пор не могу понять, чем она вообще тебе умудрилась опылить разум, что вы до сих пор ходите как приклеенные друг к другу, - что-то отчаянно щекочет его слух, жаросвет дёргает ухом, снова дёргает, замолкает, дозволяя своему горлу сделать небольшую передышку и смягчиться.

[indent] звук, привлекший его внимание, оказывает ближе и громче; шерсть на загривке успевает моментально подняться дыбом, короткие иглы топорщатся на боках, короткий толстый хвост тоже превращается в метёлку – и если тихогром рядом – видит краем глаза – заставляет себя успокоиться и принять самый беспечный вид при виде соплеменницы, то жаросвет совершенно не сбрасывает с себя боевой «наряд».

[indent] знакомый до последних ноток противный голосок алоцвет пронзает его уши, жужжит назойливо, точно комар, выбирающий меж двух пульсирующих венок на нежной тонкой кожице; жаросвет искренне проклинает тот час и тех котов, что однажды породили эту кошку на свет. каждое её слово заставляло всё кипеть внутри, каждый ехидный взгляд, вздох, жест – жаросвет буквально задыхался от желания провести показательный бой и уложить солнечную мордой в грязь.

[indent] по языку тела напротив он считывает отражение своего бурлящего желания. какие-либо слова уже излишни.

[indent] - как же ты позаботишься о моём выселении, если останешься кормом для рыб на дне реки? – он делает шаг к ней ближе, мышцы на мгновение содрогаются от пульсирующего напряжения и боевой готовности. если до этого его зачастую останавливали то кто-то другой, с более трезвым и холодным разумом, то болезнь и истощение, то напоминание об «остролапка должна доучиться!», - то теперь было поздно останавливаться и отступать. если она слышала или - предки её раздери - видела! откуда они возвращались, то… можно уже не скрываться?..

[indent] - мы не будем оправдываться перед ней, - выделяет ядовитым тоном, на мгновение окидывая узкой щёлкой зеленоватых глаз; не отрывает взгляда от алоцвет, контролируя и отслеживая её движения, её порывы, чтобы не пропустить атаку – или бегство. голос сочится презрением и той же снисходительностью, с которой она относится к нему; в мыслях он уже несколько раз прошёлся когтями по её бокам и выволок за шкирку к реке, оставляя возле неё зализывать раны.

[indent] - и не будем оправдываться больше ни перед кем. мы – тенистое племя, и вам пора отправляться на пустырь, за реку. как раз будете греться на солнышке под открытым небом и плавать в своей ненаглядной реке, всё, как вы любите и всё, - на огненно-рыжей морде заиграла кривая ухмылка, - как завещало вам звёздное племя.

все накаляется и доходит до закономерного взрыва быстро: тихогром сдается примерно на том моменте, когда жаросвет делает вдох, чтобы ответить алоцвет. он на секунду прикрывает глаза, смирившись, затем, открыв, быстро оценивает расстояние между ними троими и обстановку вокруг, но, кажется, о внешней опасности беспокоиться нет смысла: все живое вблизи уже попряталось, и, честно говоря, тихогром думает поступить так же.

обмен любезностями ничего бы не значил, если бы не касался того, что не должно быть озвучено вовсе. пока что. тихогром чувствует укол беспокойства, пока игла не заходит глубже и не остается острым дискомфортом между ребрами: жаросвет не стесняется ни сблизить дистанцию с солнечной кошкой, ни высказать все, что он думает о том, насчет чего было согласовано держать пасть на замке.

но какая разница теперь, когда алоцвет бросается на жаросвета и они оба готовы убить друг друга прямо на месте?

моргнув, тихогром находит себя в стороне от сцепившегося рыже-ржавого клубка. на отстраненной паузе видит, как когти рвут кожу, а зубы сжимают пустоту слишком близко возле горла. кислый привкус железа разбавляет насыщенность пыльцы.

что ему делать?

кажется, он уже видел схожее: только с разницей, что на снегу кровь видно четче и что тогда ни один из двоих не был намерен оставить другого в живых. сейчас? вряд ли убийство, нет — это желание проучить и задетая гордость. такое смертельно по неосторожности, а ее тихогром может попробовать предупредить.

он напрягает лапы, готовый вмешаться в случае непоправимого, но яростная стычка обрывается так же резко, как и началась: жаросвет оказывается повержен, даже если его взбешенный вид говорит, что он думает ровно противоположное.

но все закончилось.
и, кажется, не только этот бой.

— отпусти его. — тихогром сдержанно напоминает о своем присутствии и выдерживает взгляд алоцвет, еще не остывшей после схватки. он выдерживает долгую секунду, оценивая, насколько кошка успокоилась.

он не намерен с ней драться, даже если знает, что во втором подряд бою алоцвет обладает гораздо меньшими шансами на победу: она устала и тоже потрепана чужими когтями. но если алоцвет хочет рассказать о произошедшем комете, хотя бы один из них с жаросветом должен остаться с целыми лапами.

тихогром медленно выдыхает на мысли, стоит ли вообще давать алоцвет такую возможность.
жаросвет уже наболтал и сделал достаточно. тихогром не будет рисковать. хватит и того, что его подадут на скором собрании — суде — как соучастника.

— он все еще под моей ответственностью. — напоминает негромко формальный предлог, под которым оруженосец смог покинуть лагерь, и, кажется, делает это не только для алоцвет.

он осторожно подступает ближе, кивает ей и, когда кошка отпускает жаросвета, переступает его, нависнув, не дает вскочить ради продолжения проигранной схватки.

— можешь идти? — спрашивает, взглянув на соплеменника сверху вниз. тихогром знает, что жаросвет разумеется может: смог бы благодаря одному упрямству даже откуси алоцвет ему все конечности — поэтому продолжает говорить без должной паузы и выразительной интонации. — тогда приведи себя в порядок. — что он теперь сделает? искусает его лапы? пусть грызет.

все уже случилось.

тихогром переступает жароцвета, задев хвостом его уши, и останавливается между ним и алоцвет: в этот раз, если драка продолжится, он неизбежно окажется в нее втянут, тихогром знает, но его голова уже занята другим.

ему нужно поговорить с золотопрядом.